Весной 1670 года острогожский полковник Иван Дзиньковский, лично знавший Степана Разина, установил с ним связь и стал посылать на Дон хлеб, мёд, порох и вино. В августе Степан Разин с главными силами повстанцев пошел вверх по Волге. Вверх по Дону он послал трехтысячный отряд во главе со своим братом Фролом Разиным. Впереди с 23 донскими казаками шел атаман Федор Колчев. У него было важное поручение — установить контакт с полковником Иваном Дзиньковским. Узнав о прибытии Колчева в село Колыбелку, Дзиньковский через посыльного уведомляет его, что для перехода острогожцев на сторону повстанцев достаточно прибыть от Разина «хотя де человек пять, не только что 23 человека», советует ему идти «наспех», чтобы опередить уже двигавшиеся из Белгорода войска князя Ромодаповского, и заверяет, что «как де они придут и засядут Острогожской и Ольшанской, и Коротояк до боярского приходу, так де и все украинские города будут с ними».

9 сентября, на рассвете, разницы подошли к Острогожску и по приказу И. Дзиньковского были пропущены в крепость. На созванном по казачьему обычаю круге полковой писарь Марк Жуковцев зачитал привезенное Колчевым письмо от Степана Разина: «Пишет Вам Степан Тимофеевич всей черни. Кто хочет богу да государю послужить, да великому войску, да и Степану Тимофеевичу, и я выслал казаков, и Вам бы за одно изменщиков выводить и мирских кровопивцев выводить. И мои казаки како промысел станут чинить и Вам идти к ним в совет и кабальные и опальные шли бы в полк к моим казакам».

Подлинник этого письма хранится в Московском государственном историческом музее. В Острогожском краеведческом музее экспонируется присланная оттуда фотокопия его.

Круг порешил: «воеводу Мезенцева посадить в воду, подьячего и откупщиков убить, «тюремных сидельцев» выпустить, казенное имущество опечатать и тут же «безвесно скорым шагом» с поднятыми знаменами идти к соседней крепости Ольшанску». Вечером того же дня разницы и острогожцы, которых «пошло с ними ста с 4», подошли к Ольшанску, население которого тут же перешло на сторону восставших. По общему приговору ольшанского воеводу Беклемишева казнили, сбросив с башни, а двух особо ненавистных «начальных людей» утопили. Взяв порох, свинец и пушки, восставшие вернулись в Острогожск и стали готовиться к походу на Коротояк.

А тем временем к Острогожску приближались два полка белгородского воеводы Ромодановского и «четыреста ратных людей» из Воронежа под начальством Ивана Михнева. В самом Острогожске священники, богатые торговые люди и часть казацкой старшины организовали заговор. Возглавили его наказной атаман Герасим Карабут и протопоп Троицкой соборной церкви Андрей Григорьев. В ночь на 12 сентября заговорщики тайно напали на повстанцев, схватили И. Дзиньковского, Ф. Колчева и их помощников, а остальных разоружили, связали и заперли в подклетях крепости. Попытка жены Дзиньковского Евдокии сообщить о случившемся Фролу Разину успехом не увенчалась, ее посланец был перехвачен. Теперь ьге внимааие прибывших военачальников было направлено на Коротояк, куда на 70 стругах подплывали казаки Фрола Разина. 27 сентября у стен Коротоякской крепости произошел четырехчасовой бой. Перевес правительственных войск был значительным. Разницы отступили, погрузились на струги и поплыли обратно вниз по Дону.

Вернувшийся в Острогожск воевода князь Ромодановский поспешил учинить расправу над восставшими и тем самым запугать еще волновавшееся население. 27 сентября до его приказу были расстреляны полковник Иван Дзиньковский, полковой писарь Марк Жуковцев, обозннй Никита Волнянка, сотники Яков Чекмез и Василий Григорьев, а также Федор Наугольный, возглавивший примкнувших к восстанию стрельцов. Запоздавшая царская грамота предписывала четвертовать зачинщиков, а потом повесить. Чтобы выполнить волю царя, эту экзекуцию совершили уже над мертвыми. Разинского атамана Федора Колчева заковали в «железы» и под конвоем отправили для дальнейших допросов сначала в Белгород, а потом в Москву, где вскоре и казнили на Болотной площади.

Многих повстанцев после жестоких пыток повесили на виселицах, поставленных вдоль реки Тихой Сосны. Жене полковника Евдокии Дзиньковской отрубили голову. Детей Дзиньковских сослали в Сибирь.

В местном краеведческом музее хранится копия такого документа: "Росписка в принятии в Сибирском приказе детей И. Дзиньковского. 1671 года, декабря в 24 день, в Сибирский приказ Ивашки Дзиньковского дети: Богданка, да Миколайка, и Марица, да Агафьица и племянница Марица, по росписи приняты. Расписался подьячий Васка Корнилов".