…Немцы снимали с нас пилотки и отрывали звезды. Потом всех построили и погнали в город Кошары, оттуда – на Миллерово. Привезли, а там яма, наверное, с полкилометра. Смотрю – в этой яме будто вся наша Красная Армия лежит… А рядом еще одна такая яма… Милости или снисхождения от немцев ждать не приходилось. Есть давали баланду. У кого шлем – в шлем наливали, у кого пилотка (как у меня) - в пилотку… К осени я совсем ослабел. Пленных стали куда-то увозить. И все стремились уехать. Думали, что лучше будет. А я туда не стремился – боялся, что затопчут, так ослабел. Но однажды, будто сила какая-то меня подтолкнула в эту толпу. Нас погрузили на поезд и привезли в Острогожск строить железнодорожную ветку.

Работали мы в ложбинке. У нас, в Советском Союзе, был комсомол, а у немцев - организация «гитлерюгенд». И вот эта местная молодежь приходила на возвышенность и бросала в нас камнями. Игра у них такая была «попадет – не попадет». А мы им ничего сделать не могли… Начался тиф. Однажды подогнали состав, погрузили нас туда. В вагонах пол был устлан соломой, которая так и шуршала от вшей. Высадили нас на станции Бойры. Территория, где держали пленных, была ограничена. Там я впервые увидел канибаллизм…